Эски Хулхулинский

• Разделы:
  • Литература
  • Примечания
  • Ссылки

Эски Хулхулинский (Эски Мичиковский[1]) — наиб имама Шамиля.

Биография

Наиб Эски родился примерно в 1812-1813 годах XIX века в с. Шали, которое, собственно, и заложили его однотайповцы, переселившись из Эрсеноя (современный Веденский район). Старшее поколение шалинцев знают и помнят горный хребет в Черных горах под названием «Кхоран дукъ». Так вот, этот Кхор и был родоначальником древней и очень большой фамилии «Кхоран некъи» (потомство Кхори), к которому принадлежал и наиб Эски, старший из пяти братьев. Отца Эски звали Чадах. При рождении он получил имя Эльсанукъ и с этим именем прожил всю свою жизнь. Именем Эски его нарекли родственники по матери. Этот очень древний и красивый обычай до сих пор существует у чеченцев. Как отмечает исследователь Т. Шавлаева, в вайнахской традиции было принято в знак особого восхищения, связанного с рождением наследника, усиливающего узы родства, обращение отцовской стороны ребёнка к материнской стороне с просьбой «прислать имя» («ц1е яийтар») и, наоборот, обращение родствеников по материнской линии ребёнка к отцовской стороне, по тем же мотивам, с инициативой «наречения именем» («ц1е тиллар»).В ходе полевой работы, мы узнали, что на сегодняшний день в г. Шали здравствуют один правнук Эски, пятнадцать праправнуков, их сыновья и внуки. Древняя и почитаемая, а также узнаваемая по сей день в Шали фамилия «Кхорин некъи» включает в себя более двадцати современных фамилий: Шамсутдиновы, Саиевы, Матуевы, Хатуевы и др. Вот куда уходят корни некогда известного в Чечне и Дагестане наиба. Никакого отношения к Притеречью он не имеет. Внук Эски — Шамсти ушел из жизни в 1976 г. в возрасте 104 лет. Кое-что до своей кончины он успел поведать и нам, тогда еще начинающим историкам. Оказывается, потомки Эски внимательно изучали рассказы о шейхе Мансуре (женатого, кстати, на шалинке из тайпа ц1онтарой), о Бейбулате Таймиеве, имаме Шамиле, и, конечно же, о своем знаменитом предке. Они рассказывали, что 26 молодых людей из их фамилии ушли с шейхом Мансуром к прикубанским черкесам, когда от него отошли многие чеченцы. Эрсаноевские молодцы были со своим предводителем до конца. И после пленения тяжело раненного шейха Мансура в Анапе в 1791 году, те, кто остался жив, поселились среди черкесов, женились на местных девушках, да так и остались там. На первых порах у них была редкая связь со своими сородичами в Чечне, а со временем в водовороте событий и эта связь полностью оборвалась. Впоследствии эрсаноевцы очеркесились и некоторые из них стали носить фамилию Чеченовы. До военных событий в Чечне сородичи поддерживали взаимные родственные связи.Воины из фамилии Эски были надежными товарищами крупного общественного и политического деятеля Чечни в I-й трети XIX в. Бейбулата Таймиева и участвовали во всех его «разбойничьих» партиях. После убийства Бейбулатом кумыкского князя Мехти-Гирея Эльдарова, предки Эски, пригласив его в Шали, способствовали назначению старшиной села и оберегали от кровной мести. В Шали по сей день живут прямые потомки «славного Бейбулата» — это Межидовы и др. из 10-го купа (квартала), принадлежащие чеченскому тайпу Билтой.

К моменту гибели Б. Таймиева в 1832 году Эски уже был возмужавшим молодцем-воином, успевшим почувствовать запах пороха в некоторых походах самого Бейбулата. Именно та среда, в которой Эски родился и вырос, была насыщена неимоверно трагическими событиями, подвигами отцов и дедов, и наложила свой отпечаток на всю дальнейшую судьбу этого бесстрашного человека. Поэтому недаром он оказался в числе первых мюридов газавата в движении горцев Чечни и Дагестана в первой половине XIX века.

Прочитав книгу английской писательницы Лесли Бланш «Сабли рая» удивляешься, что Эски участвовал в обороне Ахульго и уже был наибом Шамиля, причем почтенным, несмотря на свой столь молодой возраст. Вот выдержка из этой книги: «18 августа 1839 года Шамиль выбросил белый флаг и с тоской и печалью согласился выдать аманатом Джамалетдина… (сын имама Шамиля — примеч. авторов). В сопровождении трех самых почетных отцовских наибов – Юнуса, Талхига и Эски мальчик покинул Ахульго и направился в расположение русских войск». Тем самым подтверждаются рассказы прямых потомков «Кхори некъи», что шалинцы Талхиг и Эски были с имамом Шамилем с первых дней его имамства в Чечне и Дагестане. Подтверждение этому мы встречаем во многих письменных источниках, в которых описывалась Кавказская война.В свое время было принято известное Постановление ЦК КПСС об оценке движения Шамиля, «благодаря» которому оно из национально-освободительного превратилось в реакционное и националистическое. Имам Шамиль был объявлен прислужником турецкого султана и английским шпионом, а его герои наибы – реакционерами и разбойниками. В конце 50-х и особенно в начале 60-х годов XX века, после состоявшегося Всесоюзного совещания историков по данной проблеме, многие ученые высказались против таких антинаучных оценок. Однако инерция запрета и боязни объективного освещения движения горцев имамата Шамиля оказалась долгой и неимоверно сильной.В семье нынешних потомков имя Эски было строго затабуировано, и все же кто-то умудрялся выспрашивать у деда все, что их интересовало, до тех пор, пока он был жив. Так, в поисках имени своего предка в письменных источниках из числа доступных в то время, они нашли «Кавказскую повесть» Петра Павленко. В дальнейшем, при попадании в руки очередных воспоминаний русских генералов, офицеров – непосредственных участников тех событий, где упоминалось имя Эски, они убеждались, что этот человек действительно яркая историческая личность из ряда знаковых наибов, который своей отвагой, храбростью, своим оружием и своей кровью добывал славу имаму Шамилю.Не считая необходимым подробно останавливаться на всех известных боестолкновениях Эски с царскими отрядами, нам бы хотелось рассказать о некоторых важных эпизодах, которые подтверждались в рассказах потомков Эски. Так, например, хорошо известен набег на Ханкалу наибов Талхига, Эски и Умалата. Из переписки с Левого фланга известно, что «16» числа (16 июля 1854г.) партия под предводительством наиба Талхига, Эски и Умалата с 10 и более значками заняли Ханкалу в неприступном месте и стоит до настоящего времени, что атаковать ее нет возможности», — пишет Ш.В. Цагарейшвили в книге «Шамиль». Однако, мало кто знает о вторичном набеге на ту же Ханкалу Талхига, Эски и Саду без ведома имама, в знак протеста за не приглашение их на очередной Диван-хане (Госсовет Имамата). Во время этого набега Эски захватил пушку и имел ее в личном пользовании, ядро от нее его потомки нашли в своем огороде во время вспашки. Очень долго использовали его как спортивный снаряд, пока юноши не набили его порохом и не взорвали на окраине села Шали полвека назад.Известно, что в середине лета 1854 года имам Шамиль, собрав многотысячное войско, переехал в Шали и простоял там несколько дней, не принимая решения о дальнейшем походе. Старожилы Шали нам рассказывали, что именно Эски удалось уговорить имама Шамиля напасть на Исти-Су и, взяв его, разгромить все кумыкское владение. Это сражение, которое было позорно проиграно из-за нерешительности имама Шамиля, подробно описано генерал-адъютантом, бароном Толстым Н.Н. в его письменных воспоминаниях «Пластун».Хочется привести характеристику наиба Эски, данную ему этим же русским генералом и прокомментировать ее. «Наиб Эски, человек недальнего ума, но храбрый и отважный, а потому бывший в большой милости у Шамиля. Главный недостаток его, как и большей части его собратий -наибов, было ненамеренное корыстолюбие. Под разными предлогами Эски обирал подвластных ему чеченцев, часть сборов он должен был посылать к имаму Шамилю, но, конечно, большую долю оставлял себе или делился ею с своими мюридами и муртазаками, т.е. с отборными людьми, составлявшими опору его власти».Вместе с тем достоверно известно об аскетическом образе жизни Эски. Мы убеждены, что такая характеристика появилась по наущению Боты Шамурзаева (наиб Шамиля, перешедший «в майоры царской армии»), бывшим главным проводником у русских в битве за Исти-Су (чеч. Мелч-хи, современный Гудермесский район).Историкам хорошо известно, по какой причине Бота попал к имаму Шамилю и из-за чего Шамиль сместил его с наибства. Так, по историческим данным карьеру Боты Шамурзаева в имамате сгубили соперничество между наибами и чрезмерное его корыстолюбие. На него одна за другой шли жалобы от местного населения, поэтому Шамиль вынужден был сместить его. В ответ на это в конце 1951г. Бота опять перешел к русским. В том, что Бота Шамурзаев и Эски ненавидели друг друга и были злейшими врагами, нет ничего удивительного. Было бы странно, если бы они дружили как, например, Талхиг и Эски. Бота Шамурзаев, с раннего детства взятый в плен и воспитанный в семье подполковника Розена, брата генерала Г. В. Розена, после полного истребления его родного легендарного чеченского аула Дада-Юрт 16 сентября 1819г., получивший блестящее светское образование, служивший в конвое наместника Польского Великого князя Константина Павловича в Варшаве, и безграмотный горец-воин Эски, знавший только войну с неверными. Странно даже подумать, что у них могло быть что-нибудь общее. Откровенное высокомерие и презрение к невежеству наибов со стороны первого и не меньшее презрение, как к лощеному русскому офицеру, со стороны второго. Тем более, Эски был поставлен имамом Шамилем в положение подчиненного мичиковскому наибу Шамурзаеву. «Бота, оставшись врагом наиба Эски, пользовался каждым случаем, чтобы нанести ему чувственный вред. В то же время, имея в среде непокорных чеченцев некоторых своих приближенных к нему лиц и родственников, он знал заранее многие намерения Эски и даже самого имама, вовремя предупреждал царское командование на Кавказе и таким образом стоял на страже со стороны Мичика». Так пишет Хаджи-Мурад Доного в работе «Бота Шамурзаев – наиб и майор милиции». На наш взгляд, именно по причине предательства Б. Шамурзаева почти все столкновения Эски и других наибов с царскими войсками были крайне неудачными. Кстати, без Боты не обходился ни один поход российских войск вплоть до окончания Кавказской войны. Он принимал участие в «истреблении многих аулов и хуторов».Особенно трагической оказалось битва под Гельдигеном в 1857 году с войсками барона Врангеля, где погибло очень много мюридов, а Эски получил очередное ранение. Об этом сражении «Гелдаганахь хилла т1ом» нам рассказывали потомки Эски. И это оказалась его последняя схватка с империей, так как вскоре после этого он добровольно прекратил сопротивление и замирился с генералом Евдокимовым, который укрыл его от мести Шамиля в с. Брагуны Качкалыкского наибства.«Они, видимо, утомились войной. Скоро сам Эски, один из самых главных приверженцев Шамиля и один из деятельнейших наших противников, явился в крепость Грозную с тремя близкими к Шамилю мюридами и изъявил свою покорность генералу Евдокимову, весьма энергически действовавшему в Чечне», — пишет П.М.Майков в своей книге «Шамиль».Таким образом, Эски оказался первым из знаковых чеченских наибов, замирившихся с русскими. Мы преднамеренно заменяем слово «сдался», потому что это слово ласкает слух только шовинистам и тогда, и сегодня. В 1858 году генерал Евдокимов (кстати, он из терских казаков!) взял Аргунское ущелье. Наиб Дуба замирился и перешел на сторону русских. В том же году наиб Малой Чечни Саадулла Гехинский, один из тех, кто вместе с начальником Чеченского округа генералом Мусой Кундуховым спровоцировал и возглавил переселение 20057 чеченцев-мухаджиров в Турцию, замирился с генералом Евдокимовым и начал военные действия против Шамиля. В сентябре 1858 года замирился Батуко Шатоевский.В январе-феврале 1859 года с генералом Барятинским замирились наибы Талхиг Шалинский, Эдил Веденский и Умалат Ауховский. С замирением чеченских наибов Кавказская война, можно считать, практически была закончена. Все последующие события — это уже историческая лирика.

Владимир Лапин в своей книге «Кавказская война и ее солдаты» пишет: «Одной из важнейших причин отхода горцев от Шамиля было то, что они ожидали от него освобождения от чужеродного вмешательства в свою жизнь, но вместо этого получили жестко насаждаемые правила поведения, налоги, обязанность воевать, когда и с кем, по решению имама. Горцы были готовы идти на войну, которая обещала результат, но к войне перманентной, такой ужасной, какую навязали русские, они не были готовы».

Наиболее объективную причину замирения чеченцев описал А.Л. Зиссерман в своих фундаментальных работах: «И нужно сказать, что в то время, в конце 1854 года, чеченцы упали духом. Начиная с восстания 1840 года, первое время их энергия, отчаянная храбрость и ловкость в лесной войне выказались в полном блеске, они наносили нашим отрядам не раз сильные потери и, незачем скрывать, даже поражения. Но в течение четырнадцати лет беспрестанной борьбы они уже потеряли многих лучших людей, у них мы отняли лучшие плодородные земли, немало их переселилось к нам, ослабив количество враждебного населения. Обольщения и заманчивые надежды на изгнание русских за Терек, щедро расточаемые Шамилем, не только не сбывались, но, очевидно, становились химерой. Наша система просек, наступательных действий зимой, разорявшая их вконец и заставляющая бедствовать их семейства, необходимость довольствоваться своим хлебом, приводимые Шамилем из Дагестана полчища лезгин, не приносивших им однако никакой особенной пользы, слишком строгое управление наибов и террор, посредством коего имам усиливался поддерживать чистоту мюридского учения, все это вместе сильно поколебало их веру в возможность успешной борьбы с русскими. С каждым днем не облагались никакими податями, ни повинностями, жили совершенно свободно под нашею защитой, сами собою управлялись и сравнительно с непокорными блаженствовали. С каждым днем они становились слабее, а русские сильнее и опытнее в войне с ними».Кроме того, огромную роль в замирении чеченцев сыграла «Прокламация», выпущенная князем Барятинским, укреплявшая в чеченцах веру в способность России дать им лучшую жизнь. «Милосердие» А.И.Барятинского оказалось более сильным оружием, чем деспотизм Шамиля. Даже знаменитый Байсангур Беноевский не решился осудить чеченских наибов за прекращение войны. Из свидетельств очевидцев известен диалог между Шамилем и Байсангуром, который состоялся в осажденном Гунибе.- Где же твои верные советники, которых ты выслушивал на совещаниях Дивана, а нас, чеченцев, не допускал даже к дверям? — продолжал он присыпать солью сердечные раны имама. — Где твой слепец Кер-Моххумад? Твой тесть Джамал-Эддин? Яхья-Хаджи? Дибир-Магома, Данилбек, Албаз-Дибир?

– Уж не спешишь ли ты в объятия гяуров вслед за вашими чеченскими наибами? – не выдержал имам. – Не трогай наших! — выпалил Байсангур. — Одно дело вероломно перейти на сторону врага, другое дело сложить оружие перед врагом, когда иссякли силы. Это не одно и то же, не путай, имам. Наши наибы сдались с дымящимися ружьями и саблями, на которых еще не высохла кровь гяуров. Из них только двое, Дуба и Сайдулла, направили свое оружие против тебя…

Во время работы над данной статьей нам сообщили следующие сведения. После взятия русскими Ведено, Эски был приглашен русским генералом в крепость Грозную и ему был присвоен офицерский чин и подарена земля.

А вот что пишет А.Л. Зиссерман о встрече князя Барятинского с чеченскими наибами: «Странно было видеть здесь некоторые лица, много лет кряду стоявших во главе наших врагов и еще несколько месяцев тому назад предводительствующих партиями горцев, как, например: бывший наиб Большой Чечни — Талхиг, Малой Чечни — Дуба, Мичигинский — Эски, Ичкеринский — Умалат и Веденский – Идиль…

«- 4 июля 1859 года чеченская депутация почетных лиц, среди которых были бывшие наибы Талхиг, Эски, Эдил, Дуба, Умалат явились в крепость Грозную к князю Барятинскому с надеждой, что управление покоренной Чечней, как и было обещано в «Прокламации», останется в руках чеченцев. Перешедшие на сторону русских наибы получили царские чины, награды и были назначены наибами тех же участков, где когда-то они служили при имаме Шамиле. Царское правительство вело с ними довольно тонкую игру, старалось на время укрепления своих позиций в горах не вызывать недовольство горцев. Можно предположить, что единственные изображения наибов с натуры — это карандашные наброски художника итальянского происхождения Георгия Коррадини именно во время этой встречи. Потому что совершенно невозможно представить себе этих суровых людей, позирующих художнику. Георгий Коррадини – прапорщик 17-го драгунского Нижегородского Его Величества полка, был прекрасным художником и каким-то образом оказался в свите князя Барятинского во время его встречи с чеченскими наибами. Нам кажется, что основной причиной, а может быть и главной, замирения Эски было его знакомство с учением авлия Кунта-Хаджи Кишиева. Нельзя утверждать, были ли они лично знакомы до отъезда Кунта-Хаджи в Мекку. Однако по рассказам стариков, с 1861 года после возвращения Кунта-Хаджи из Мекки, Эски был его мюридом и имел с ним частые встречи.

…Между селом Сержень-юрт и Шали есть хребет, который в народе называют «Милцой дукъ». Это именно то место, где находился штаб экс-наиба Эски, который, уже будучи на царской службе, осуществлял там наибскую власть нового режима. Этот факт косвенно подтверждается документами, хранящимися в РГВИА: «Об упразднении укрепления Шалинского и о переводе из одного имущества во вновь устроенное Хулхулинское укрепление 18 февраля – 27 июля 1860 г.». Вот откуда обозначения Эски еще как наиба Хулхулинского!Интересный факт: в совершенно случайной беседе выяснилось, что прапрадед ученого -богослова Джабраила -Хаджи Насуханова из Сержень-Юрта был близким другом и мюридом наиба Эски, в честь которого он назвал своего сына этим именем.

В 1861 году институт наибства был упразднен царским правительством и введен институт старшинств. Была начата политика укрупнения сел, т. е. население, расселенное по многочисленным мелким лесным хуторам, переселялось в большие села. Так, работа по укрупнению с. Шали была поручена Эски и он же был назначен первым старшиной этого села. Тогда в Шали были созданы тайповые «микрорайоны» — куп (каппаш).После ареста в Шалях и ссылки устаза Кунта-Хаджи в январе 1864г., Эски был уволен с царской службы как человек близкий к авлия и не вызывающий дальнейшего доверия. И всю оставшуюся еще достаточно долгую жизнь он прожил как простой крестьянин-общинник. Землю, которую он получил от князя А.И. Барятинского, роздал своим безземельным сородичам и односельчанам.Те, кто честно и преданно служил самодержавию, получили за службу огромные преференции и они же в дальнейшем образовали так называемую «чеченскую аристократию».Об имуществе и богатстве Эски можно судить из переписи населения с. Шали 1886 г., где записано: «Чадаханов Эльсануко: сакля-1, быков-1, коров-2».Кстати, это пока единственный архивный документ, где его офицерская фамилия дана в русской транскрипции. Возможно, существуют некоторые архивные документы за период с 1859 года по 1865 годы, где наиб Эски упоминается именно под фамилией Чадаханов, так как он находился на официальной царской службе. Если кто-нибудь из историков обнаружит такой документ, мы будем бесконечно благодарны…Менялись старшины, приставы, кадии, назначаемые царским правительством в с. Шали. Однако до конца своих дней неформальным авторитетом в селе оставался бывший наиб Шамиля Эски, разрешивший самые сложные споры своих односельчан.В 1877 году Алибек–Хаджи Зандакский, будучи еще довольно молодым человеком, объявил себя имамом, собрал вокруг себя большое количество сторонников и начал военные действия против русских войск. Сходу взяв села Сержень-Юрт и Автуры, Алибек-Хаджи остановил свое войско у моста через реку Хулхулау и послал человека в Шали к Эски, чтобы узнать его мнение по поводу своей борьбы и в надежде на поддержку бывшего наиба Шамиля. Но к тому времени Эски уже твердо знал, что подобные выступления против российской империи — это чистейшей воды авантюризм и самоубийство. Поэтому он ответил так: «Пусть Алибек-Хаджи вспомнит поговорку наших предков: «Никогда не начинай войну, которую заведомо проиграешь» («Хьо тоьлар воцу т1ом ма болабе»).Об этом немедленно стало известно Борщигу Ханбулову, старшине с. Шали. После чего он, со свойственной ему энергичностью, организовал вооруженное ополчение против Алибек-Хаджи, а тут и царские войска подоспели. За этот «подвиг» Борщиг был у русских в большом почете.

И мало кто вспомнил об истинном отношении этих двух чеченцев — «рыцарей свободы» — друг к другу. Первый — молодой, проявил огромное уважение к Эски, послал к нему человека. Второй – старый, с позиции своего возраста, мудрости и опыта ответил ему народной поговоркой, проявляя свое уважение к этому отчаянному молодому воину. Нам так и не удалось узнать, в каком чине Эски находился на царской службе…

Полвека назад правнуки Эски на чердаке старого дома нашли под черепицей в густой паутине тряпочный сверток. Развернув его, они обнаружили в нем совсем обветшалые погоны. Говорят, нашивки на них еще блестели. Их на чердаке в день депортации 23 февраля 1944 года спрятал сын Эски Саь1а. А наибский значок, шамилевские ордена, оружие и другие личные вещи своего отца он закопал в небольшом сундуке на родовом хуторе еще в начале 20-х годов ХХ века. И они тоже пропали: даже могилы Эски и трех его сыновей затеряны на одном из Шалинских кладбищ среди густых зарослей терновника. В начале данной статьи мы назвали приблизительно год рождения Эски Чадаханова, потому что достоверно известен год смерти и приблизительное количество лет бывшего наиба Шамиля.Весна 1919 года. Деникинцы атакуют село Цоцан-Юрт. Грохот боя, говорят, был слышен в Шали. Эски – глубокий, немощный старец, которому 107-й или 108-й год, однако, остающийся непререкаемым авторитетом своего клана. Родные и близкие от него всячески стараются скрыть правду о происходящих событиях. Все же до его сознания доходит, что большое войско казаков напало на маленькое чеченское село, и там идет настоящая битва. Он, конечно, понятия не имел ни о какой революционной борьбе. Эски приказывает собрать всех юношей своего клана с оружием, а себя приказывает крепко привязать к седлу. И во главе этого ополчения он двинулся на Цоцан-Юрт, а по дороге к ним присоединилось еще много шалинцев. Из истории гражданской войны известно, что усмирением цоцан-юртовцев командовал очень опытный генерал деникинской армии Драценко. Опасаясь подвергнуться неожиданной атаке ополченцев со стороны Шали и Гудермеса, Драценко был вынужден выдвинуть на эти направления для прикрытия значительные силы своей конницы с конно-горной батареей. Именно на эти силы белогвардейцев напоролось ополчение Эски. Завязался скоротечный бой. Шалинцы были обстреляны батареей противника и рассеяны. В смертельной схватке с белогвардейцами тогда погибли лучшие сыны села. В целом число погибших от чеченской стороны составило около 500 человек. В народе место боевых действий получило название «ЦIийн аре» («Кровавое поле») из-за обилия пролитой крови. В том бою из фамилии Эски погибло пятеро мужчин, было много раненых, а старый воин без единой царапины с остатками своего ополчения, ранеными и убитыми, вернулся домой и слег.Нам рассказывали, что пролежал он в постели около двух месяцев и тихо ушел в мир праведный. Интересен разговор муллы, омывшего тело Эски. Мулла, говорят, был потрясен количеством шрамов на его теле. Оказывается, на его тезет приехало много соболезнующих из Дагестана, несмотря на тревожное время. Так уходила одна эпоха и стремительно наступала другая, которая принесла нашему народу неисчислимые страдания и потери.

Литература

• Далхан Хожаев. Чеченцы в Русско-Кавказской войне. Издательство «СЕДА» 1998 ISBN 5-85973-012-8

Примечания

1. ↑ Чеченцы в Русско-Кавказской войне.] Издательство «СЕДА» 1998 ISBN 5-85973-012-8. С. 176-84

Ссылки

• «КАРТА СТРАНЫ ШАМИЛЯ НА 27 МУХАРРАМА 1273 Г.» ХАДЖЖИ ЙУСУФА САФАР-ЗАДЕ: РАСШИФРОВКА И ОПИСАНИЕ
• Эски — бывший наиб имама Шамиля

Это заготовка статьи о военном деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её.